Неожиданная тема из фильма “Тема”

Неожиданная тема из фильма “Тема”

1. Начало школьного урока. На доске мелом рукой учителя написана тема урока (картинка из интернета).

2.3.4. Темы лекций лектория общества “Знание”: “Семья”, “Лексика” и “Этикет” (картинки из интернета).

Тема — многозначное слово.

— Тема (греч. θέμα — положенное, установленное) — предмет (суть), форма выражения идеи, какого-либо рассуждения или размышления. В литературе — круг проблем, образующих основу художественного произведения.

— Тема — лейтмотив, мелодия, которая является основой произведения или его части.

Афоризмы о теме:

— Мир живёт темой жизни;

— Выбор темы — выбор пути;

— Актуальность и важность темы — стремление личности;

— Богатство темы ведёт к успеху;

— Главное в теме — её связь.

Если вы желаете удержать человека от какого-нибудь поступка, заставьте его разговориться на эту тему: чем больше люди говорят, тем меньше у них склонности действовать.

Томас Карлейль (1795–1881), британский писатель

1. О “Теме”.

В далёкие семидесятые прошлого века на советский экран вышел художественный фильм “Тема” со знаменитой уже тогда актрисой Инной Чуриковой. Это был очередной фильм Глеба Панфилова для его супруги. Кого же сыграла в этот раз актриса? Искусствоведа и экскурсовода местного музея Сашу Николаеву.

Фильм был снят в 1979 году, но из-за цензурных преград вышел в широкий прокат только в 1986 году.

Кадры их художественного фильм “Тема”. 1986 г. СССР.

Авторы сценария Глеб Панфилов, Александр Червинский. Режиссёр Глеб Панфилов. Оператор Леонид Калашников. Композитор Вадим Биберган.

1. Экскурсовод Саша Николаева (актр. Инна Чурикова) в городском историческом музее рассказывает французским туристам о местном крестьянском поэте Чижикове, когда-то проживающем и умершем в этом городе (кадр из фильма),

2. Портрет поэта А.Г. Чижикова, размещённый в выставочном зале музея рядом с серией его стихов (кадр из фильма).

3. Гость города драматург Ким Алексеевич Есенин (акт. Михаил Ульянов) и экскурсовод Саша Николаева на местном кладбище (кадр из фильма).

4. Долгие проводы влюблённой пары Саши и Андрея (акт. Станислав Любшин), разочаровавшегося учёного и писателя, временно подрабатывающего могильщиком и собирающегося эмигрировать в США (кадр из фильма).

Как бы кому не показалось странным, но мы назначим Александра Григорьевича Чижикова главным персонажем событий, произошедших в этом населённом пункте во времена, далёкие от современности.

А вот главными действующими лицами назначим писателя Кима Алексеевича Есенина (видимо, это псевдоним, так как он родился в день смерти Сергея Есенина), приехавшего в небольшой городок под Владимиром, подальше от Москвы, поработать над новой пьесой в его творчестве, и Сашу Николаеву, здешнего искусствоведа.

У драматурга духовный кризис. Он всё больше понимает, что творчество его бездарное и ангажированное, хотя в театральной среде популярное и востребованное. Однажды в студёную зимнюю пору, здесь, в старинном городке, он задумал написать историческую пьесу периода Киевской Руси, с основой “Слова о полку Игореве”.

Однако, “Загад не бывает богат“.

На пути Кима Алексеевича вдруг появляется молодая женщина, знакомство с которой в корне меняет его отношение к своему творчеству.

Об этом их встречи, одна за одной.

Встреча первая. Неожиданная.

Есенин случайно встречает Сашу Николаеву в городском историческом музее как экскурсовода группы французских путешественников. Она великолепно рассказывает на их языке историю какого-то неизвестного ему мужчины.

Они случайно встречаются глазами, он ей улыбается, сам себя за это мысленно журя.

По окончании экскурсии наш писатель из материалов на стене узнаёт о некоем местном поэте Чижикове и его творчестве.

Одновременно же подслушивает разговор плачущей женщины с тем младшим лейтенантом (пару часов назад проколовший Есенину-водителю дырочку в правах за нарушение правил вождения), пришедшим сюда, видимо, с какими-то плохими для женщины новостями. Здесь же для драматурга впервые прозвучало из уст милиционера, читающего какое-то стихотворение, выражение “Бедный гений”.

Причина слёз молодой женщины подслушивающему станет понятной гораздо позже.

А вот то, что милиционер влюблён в неё, без подсказки было ясным.

Встреча вторая. Непредсказуемая.

Уже затемно, Есенин, наконец, возвращается из города к дому тётки друга Игоря Пащина, тоже писателя, где ещё днём оставил его с секретаршей, и где они планировали некоторое время поработать. Здесь он вновь встречает молодую женщину, экскурсовода. Оказывается, она, Саша Николаева, — ученица Марии Александровны, хозяйки дома и школьной учительницы литературы, нынче пенсионерки.

За столом с выпивкой приезжие делятся своими планами…

Есенин, из любопытства, сразу интересуется у Саши: кто такой “Бедный гений“. Та скромно предложила — в другой раз.

Учительница литературы, со времени преподавания в школе, помнила творчество Кима Есенина. Саша, же, школьницей, увлекалась творчеством этого драматурга. Зазвучавшая похвала учительницы ему, похоже, не понравилось.

И тут начался, по сути, литературный семинар, где между профессиональным писателем и местным историографом завязалась любопытная беседа, но удивительно — с

несовпадением взглядов.

Драматург свою новую пьесу планировал посвятить князю Игорю, как историческому положительному герою. Искусствовед же Саша, опираясь на “Русские ведомости” противоречила своими познаниями, что Игорь был просто тщеславен и зря погубил свою дружину…

В ответ же Есенин высказал свою неожиданную для всех мысль, что гениям-писателям было легче: гений, что захотел, то и написал. Ответ оппонентки его просто сразил: “А Вы разве не так пишете?”.

Истерика вдруг начавшейся самокритики завершилась его резюме: мол, он в последнее время ничего серьёзного не написал, потому как выдохся и стар… И тут, как удар судебным молотком, Саша произнесла короткую фразу : “По-моему, Ким Алексеевич прав. И мне добавить нечего”. Она оказалась первой, подтвердившей ему его же вывод.

Далее случилось непредсказуемое…

Драматург просто напросто напился, разбил пишущую машинку и устроил “бальные танцы” со своей секретаршей…

Эпилогом к произошедшему стало появление в доме учительницы с букетом цветов и

младшего лейтенанта милиции, тоже её бывшего ученика Юры Синицына, того самого, что читал стихи в музее.

Не его ли поджидала Саша, что видно было по её волнению?

Не принёс ли он опять какую-нибудь ожидаемую ею информацию?..

Встреча третья. На городском кладбище по придумке Саши Николаевой.

На следующее утро после бурного вечера секретарша разбудила Есенина сообщением о письме от Саши. Прочитаем содержание его вместе с адресатом:

Если Вы хотите узнать о “Бедном гении”, приходите в 10 ч. утра сегодня на местное кладбище. Встретимся у входа.

P.S. Оденьтесь потеплее, в прихожей есть тулуп и валенки Пащина.

Удивлённый этим приглашением, с тяжёлой головой после вчерашнего, писатель порулил на встречу.

В тулупе и валенках, стоя на снегу у забора кладбища, наслаждаясь красотой природы, Есенин рассуждал о своей жизни. В мыслях его зародилось желание: а не остаться ли здесь навсегда…

Во время ожидания ему свелось стать и могильщиком в составе сельских “профессионалов”, за что он “поправил” своё самочувствие.

Появившаяся экскурсоводка, извинившись за опоздание, прямо по сугробам быстрым шагом повела приглашённого в глубину погоста.

На ходу, она сразу ответила на вчерашний вопрос столичного гостя, что “Бедный гений” — это всеми забытый крестьянский поэт Александр Григорьевич Чижиков. Так он сам себя называл. Он ушёл из жизни в 1934 году. Жители звали его просто Сашка Чижик, смеясь над его чудачеством. А чудачество-то заключалось в том, что он считал себя певцом новой жизни, обречённым на маленькую судьбу. Стихи его звучат нелепо, но в них есть искра истинного таланта.

Сказала и о том, что собирает информацию о его творчестве. А главное: она пишет о нём книгу.

Остановились же они всего у трёх захоронений, на надгробных плитах которых были нанесены эпитафии авторства Чижикова, которые были прочтены сопровождающей.

К сожалению, к месту захоронения “гения” экскурсовод москвича не повела, объясняя большим к нему расстоянием.

Классик же похвалил женщину за то, что она пишет о поэте книгу. Тирадой слов поблагодарил за рассказ. Назвав её своими ангелом и музой, неожиданно, наверное, для них обоих выдал экспромтом, что Саша подарила ему “Тему”, и он теперь сам будет писать о Чижике. Это будет пьеса о красоте человека, о величие его духа…

Удивлённая, искусствовед, долгое время сама собирающая материалы про самородка, благословила инициатора и обещала познакомить его с собранной ею литературой…

Далее Саша быстрым шагом направилась к ожидающему народ на дороге у кладбища после похорон автобусу. За поданную ей руку запрыгнула внутрь и уехала. Только её Есенин и видел. Однако, отметил, что рука та была одного из могильщиков, с которым он пил вино из горлА, как угощение за помощь в захоронении покойного.

Не о нём ли Саша вчера вечером получила информацию и прибыла на личную встречу?

Оставленный в одиночестве и разобиженный мужчина, рассудил: “Ну, всё! Теперь — к старухе и в Москву!”…

Однако, встреча четвёртая. Её-то, по сути, и не было.

Поздно вечером мы видим Кима Есенина сидящим за письменным столом в доме Марии Александровны. Перед ним лежит чистый печатный лист бумаги. Аккуратно ручкой по центру листа он записывает в первой строке слово Тема в кавычках (“Тема”). Ниже, отдельной строкой и в скобках: (Провинциальные встречи).

Мы будто бы слышим его рассуждения: “Почему она сбежала от меня? Почему не приехала к учительнице? Почему у неё весь вечер не отвечает телефон? А может она любит меня?..Может она сидит и плачет, а я сижу и делаю вид, что работаю. Надо встать и идти прямо к ней, успокоить её…”

Узнав у учительницы адрес Саши, едет к ней. Квартира не заперта, кроме голодной кошки в ней никого нет. Включив освещение только в прихожей, начинает “обследование” остального жилого помещения…Делает промежуточный вывод, что жизнь молодой женщины неустроенна…

В общей комнате, освещённой только вечерним светом из окна, Есенин разглядывает обстановку. Под портретом Чижика из стопки бумаг на каком-то шкафчике берёт верхний лист, подходит к двери в освещённую прихожую и читает: “Жизнь каждого человека — неповторимая повесть. Почему не написать бы хоть раз о самом обыкновенном человеке? Сколько “Бедных гениев” — великих людей, обречённых на маленькую судьбу, встречаем мы в нашей жизни?..

— Нет, это не про меня…

И вдруг. Шум в прихожей… Саша вернулась и не одна. В кухне, спрятавшись на стуле за холодильником, наш писатель стал, по сути, слушателем спектакля “театр у микрофона”… Прямо в прихожей разыгралась бурная сцена со спорами, криками, слезами… Оказывается, сцена та между влюблёнными, хозяйкой квартиры и её другом Андреем, учёным и писателем, временно работающим “могильщиком”.

(По их разговору мы узнаём, что Саша на кладбище не ожидала увидеть Андрея, он обманул накануне младшего лейтенанта, что уезжает. Потому она тогда и сказала: “Это –конец”).

А почему учёный и вдруг “могильщик”? Да потому, что он, литератор, найдя письма Радищева, не согласился делить это открытие с коллегой женщиной, увязывающейся с ним в напарницы. Видимо, конкретных доказательств именно им этого открытия у него не было, и тогда он демонстративно покинул любимую работу, собираясь покинуть и Родину, переехав в Америку.

Уговоры, слёзы, попытка удержать руками молодой женщины крепкого мужчину от

выхода из квартиры, не возымели успеха. Освободившись от истерически кричащей женщины, мужчина убегает. Она же теряет сознание.

Перепуганный до смерти Есенин, перешагнув через ноги лежавшей у открытой двери квартиры женщины, покидает это пространство…

Сев в машину, на большой скорости уезжает из города… Он едет в Москву, за рулём

мысленно рассуждая о произошедшем с Сашей. Ругает себя за то, что полез ухаживать за

молодой женщиной, вспоминая лежавшую, представляя, что будто сам “ласточку убил”. Остановив машину, выйдя на воздух, после пары минут мысленной самокритики, что у него уже больше в жизни ничего не получится, резко заводит мотор и на большой скорости мчится назад… В темноте мы видим перевёрнутую машину и слышим голос в телефонную трубку: “Сашенька, Вы меня слышите?” . Ответный крик Саши: “Да! Ким Алексеевич, где Вы?…” Страшный взрыв. И тишина…

А вот и звук мотора. Это “Ангел-спаситель” в образе младшего лейтенанта милиции на мотоцикле появляется из темноты. Направляясь к останкам машины, слышит стон человека, оборачивается — в телефонной будке обнаруживает Есенина…

P.S.

В заключительных титрах фильма читаем:

“В фильме использованы стихи и дневниковые записи крестьянского поэта

А.Е. Балдёнкова из села Палех”.

Вон оно что?

Слава Богу, что не сняли второй серии уже по написанной Кимом Есениным пьесе о жизнеописании выдуманного поэта Чижикова.

Нет, теперь сам Бог велел нам найти следы А.Е. Балдёнкова…

2. Так кто же Вы, Александр Егорович Балдёнков?

Удачливый иконописец, председатель комбеда, спившийся большевик, красноармеец, милиционер, малограмотный поэт, свободный художник, сторож кирпичного завода, сознательный маляр…
Цитата из книги Ефима Вихрева “Палех”, стр.111.

1. Ефим Вихрев (1901-1935)!!!. Обложка книги “Палех”. (Ярославль. 1974г.) (фото из книги домашней библиотеки).

2. Портрет писателя Е. Вихрева из книги “Палех” (фото из книги домашней библиотеки).

3. Балдёнков Александр Егорович. Художник-иконописец (личник) (1872-1928). Автопортрет. 1923 г. Музей Палехского искусства (фото из интерн.)

4. Портрет кулака. Балдёнков А.Е. 1926г. Музей Палехского искусства. Иконная доска, яичная темпера (фото из интерн.)

Преамбула

Вначале надо поговорить об авторе книги “Палех“, в которой одна их глав содержит материал “Бедный гений” о герое данной публикации.

Ефим Фёдорович Вихрев — русский советский писатель, поэт и журналист, искусствовед.

Родился он в городе Шуя Владимирской губернии 28 марта (10 апреля) 1901 года. Получил образование в Шуйской мужской гимназии.

Принимал участие в Гражданской войне. С 1919 года — Член ВКП(б).

Из Политехнического института в Иваново-Вознесенске в 1922 году перешёл на работу в газету “Рабочий край”, на её страницах печатались его стихи.

Переехал в Москву в 1925 году на работу секретарём издательства “Недра“. Публиковался в московских журналах.

Искусством палешан начал интересовать в том же году, консультантом ему в этом стал художник-палешанин И.И. Зубов. Первый очерк Вихрева о Палехе “Из рода в род” напечатан в ивановской газете “Рабочий край” 25 декабря 1925 года.

А уже в 1930 году в издательстве “Недра” вышло первое издание книги Вихрева “Палех”. Похвальные отклики на книгу последовали от известных писателей, как то: Пришвина, Шкловского, Семеновского. Высокую оценку книге дал и Максим Горький…

Е.Ф. Вихрева по праву называют певцом Палеха. Сам он писал, что Палех — это “луч из юности, осветивший мне жизнь”. Именно он выдвинул идею создания музея искусства палехской лаковой миниатюры и иконописи .

Скончался Е.Ф. Вихрев 2 января 1935 года от общего заражения крови в возрасте 34 лет, находясь в творческой командировке в Палехе. Там же в центре города он и похоронен перед оградой Крестовоздвиженского храма.

* И вот этому человеку Бог дал не только познакомиться в Палехе с русским чудаком Балдёнковым Александром Егоровичем, но и получить от него “безобразный пук стихов” и черновую клеёнчатую тетрадь, на первой странице которой было написано: “Мемуары малограмотного сочинителя-самоучки, факсимиле Александра Егорова Балдёнкова“.

Примечание:

Не существует однозначного ответа о значении фамилии названного героя. По версии же, связывающей происхождение этой фамилии с Полабскими славянами (западнославянскими племенами), можно её отнести к “смелым и преданным людям“.

Бедный гений. Из записок писателя Е.Ф. Вихрева

Первое знакомство автора будущих записок с А.Е. Балдёнковым произошло заочно на кладбище Палеха. Он ходил между захоронениями и на некоторых крестах читал стихотворные эпитафии (узнаём как раз те, что читала актриса И.Чурикова в “Теме”).

В стихах, казалось Вихреву — безграмотных и неумелых, присутствовала та необъяснимая сила выражения, которая называется талантом. Здесь светился большой ум, отзывчивое сердце и высокая честность…

Тогда писатель-то и узнал от палешан об авторе сих творений.

Александр Егорович Балдёнков (в народе — Сашка Балда).

Мнения об этом человеке были сплошь отрицательные.

Одни говорили с явным презрением, другие с высокомерным равнодушием, третьи с злорадной улыбочкой, четвертые с мелочной осторожностью, в которой видна была робость: он не давал людям спокойно жить, то и дело просмеивая кого-нибудь в своих куплетах.

А вот из положительного у него значилось, что:

— летними ночами несет пост пожарного наблюдателя на колокольне,

— иногда для заработка в соседних деревнях пишет портреты с натуры или работает по крестьянству,

— а зимами сторожит кирпичный завод, расположенный верстах в двух от Палеха.

Е.Ф. Вихрев узнал об этом самородке летом 1927 года, за год до его смерти, но в это время познакомиться с ним у писателя — не сложилось.

* Только через полгода произошло их знакомство.

Мало того, тогда-то творец из народа и доверил писателю, по сути — свой архив (см. выше в Преамбуле).

По согласию народного творца Вихрев увёз с собой в Москву из Палеха и стихи, и тетрадь самородка. Вскоре между ними началась дружеская переписка, конверты которой стали объёмной добавкой к его увесистому архиву.

“Умирая, Балдёнков просил меня не оставить без внимания его рукописей, и теперь я должен хоть сотую часть их пустить в свет. Я не знаю, честно с моей стороны или нет то, что к «мемуарам малограмотного» примешались и мои собственные вымыслы, созданные, впрочем, на основании его писем и рассказов о нём. Если бы Александр Балдёнков был жив сейчас, он, может быть, был бы на меня в обиде. А может быть — наоборот”.

“… жизнь каждого человека — неповторимая повесть.

Вот и перед моими глазами проходит сейчас неповторимая жизнь человека, которого я слишком мало знал и которому многого не хватает для того, чтобы получить бессмертную славу. И, несмотря на это, хочется мне рассказать об этом бедном, слишком бедном и несчастном человеке”.

Е.Ф. Вихрев

Перед нами, как и перед Е.Ф. Вихревым “Мемуары малограмотного сочинителя”, но в литературной обработке писателя. Читать будем по главам внимательно. Но так как материал очень объёмный, здесь в работе будем выделять из него только самое трогательное.

Рождён А.Е. Балдёнков в 1872 году в деревне Маланьино, недалеко от Палеха.

Сразу скажем о родителях . Оба они были по швейному делу. Отец — портной, мать тоже провинциальная швея. Грубые люди, били мальчику, как сидорову козу, по поводу и без повода.

На седьмом году грамоте, с побоями, попытался учить его отец.

В зиму этого же года мальчишку отдали в своей деревне кустарю-иконнику писать лица — самую мелочь. Сначала искусство это ему давалось нелегко. Но с годами наловчился, его хвалили, мол, далеко пойдёт.

После смерти хозяина, на пятом году учения, мать повезла мальчишку в Москву, где он был устроен к кустарю-хозяйчику в небольшую мастерскую на Долгоруковской улице. Здесь работали первые светила в Москве по лицевому делу (хоть и алкоголики).

По гражданской азбуке здесь учился грамоте.

На втором году стал хорошо зарабатывать. Даже решил побывать дома на Ильин день.

На случайной подводе уже от Шуи до своей деревни с ним приключилась непредсказуемая история, названная им “Первой отравой“.

Попутчик и возница мучащегося от жажды мальчишку при отсутствии воды напоили водкой. Это было его первым в жизни отравлением алкоголем, который затем преследовал его всю жизнь и стал, в конечном итоге, причиной его укороченной жизни.

В таком состоянии московский гость Александр предстал перед отцом, побоев которого за это он боялся до смерти. “Провокаторы”, привезшие пацана в таком виде, взяли вину за его состояния перед отцом на себя. Отец его не тронул, видимо ещё и за привезённые сынишкой гостинцы и деньги.

А вот в Москву родители его больше не отпустили. Отдали в Палех, в мастерскую

Василия Евграфовича Белоусова, славившегося после расписания Грановитой палаты мастером, получившим большую серебряную медаль.

При росписи в одной из церквей лика Николая-угодника у мальчишки Балдёнкова открылось после долгого мучения, по сути, второе дыхание. Он вспоминал: “…что в искусстве нужно терпение, и вскоре я до того увлекся, что меня нелегко было оторвать от работы. Краски мне стали казаться живыми, будто по ним протекает кровь. Я старательно водил кистью по камню, я влюбился в этот загадочный для меня лик, а когда работа была окончена, мне было жалко расставаться со своим детищем“.

К девятнадцати годам Александр проблесками поэзии и игрой на гармошке стал завоёвывать симпатии девушек. Пришло и его время жениться. И вот в Суздале, где он работал целых три года, его свадебный обряд и состоялся. Женился он на Лизутке, дочери его коллеги, некоего Гавриила Григорьевича.

Через два года наш герой оказался в Москве. Вначале работал у хозяев. Но в один момент он с московскими товарищами из-за недовольства объявили бойкот хозяевам и организовали артель…

В 1905 году эта артель стала революционным очагом. Артельщики по ночам дежурили на баррикадах. Балдёнков стал настоящим революционером. Снял и крест с шеи. Жена же с детьми “удрала” от него во Владимир…

В 1915 же году после московского разгрома немецких магазинов наш герой удрал на родину и с тех пор там осел.

После московской деятельности жизнь его здесь стала двуликой. Не верящий в Бога, он вновь стал зарабатывать на жизнь письмом икон. По сути, он верил только в краску и поклонялся человеческому умению её оживлять, понимая, что Бог тут ни при чём.

Успокаивала его старая привычка — пуще прежнего запил…

И вот случился большевистский переворот…

Пришла его вторая молодость. Он с головой окунулся во вторую революцию. Походил он в начальстве у партийцев, председателем комбеда, а затем был мобилизован на фронт при наступлении Колчака. Повоевать с колчаковцами не успел, зато против кулацко-зелёных банд преуспел.

Но, к сожалению, заболел тифом и был комиссован. Вернувшись домой был разочарован: партячейки уже не было. Определился маляром в уезде…

По возвращении в Палех, до устройства сторожем на завод, поселился у матушки. Стал он трутнем у неё на шее. Работы для него нигде не было. Вечерами они сидели с лучиной. Она пряла, а сынок занялся писаниной различных каламбуров. Весь его стареющий организм затрепетал, как в молодости, от явления к нему запоздалой музы. Светлый гений внутри него, как он называл свой талант, строил куплёт за куплетом.

Это действо, по сути, было мучительнее приёма алкоголя, типа “Второй отравы”.

И первым стал его запоздалый гимн

На открытие в селе Калининском нардома

в бывшей березняковской церкви:

Старый мир с крестом идет.

Новый, красный мир — вперед!

Для гнилья — крест, как аншлаг,

Молодому ж — красный флаг!

В первом (прочь с лица забралы!) —

Род левитов, обиралы.

Во втором идут юнцы —

Мира нового творцы.

Здесь смутились богомольцы.

Им навстречу — комсомольцы.

Там с гнусеньем хоровым,

А здесь с маршем боевым.

Нет вождей, время не ждет, —

Сами двигайтесь вперед!

Без креста вам и без бога

Всюду торная дорога.

Комсомольцы всего мира!

Бренчит в струны моя лира!

Куйте, куйте новый мир!

В нем устройте братский пир!

Отправил он стихи и в Калининский, и прочитал в палехском нардоме на торжественном собрании по случаю четвёртой годовщины Октября. Но, увы, народ не оценил его стараний.

А к этому времени в ближайшей деревне развилось самогоноварение, наш герой вновь сильно запил, объясняя это, мол:

От боли я своей души

Пропью последние гроши.

Однако, протрезвившийся, по совету своего гения вместо гимнов и призывов “поэт” стал сочинять ехидные памфлеты на волостные события. Они болезненно переносились как власть придержащими, священнослужителями, так и зловредными элементами.

Люди считали его пропащим чудаком, дотошным чудоплётом… Но он решил пройти свой тернистый путь радостно. Ведь муза его дарила ему не только тернии, но и цветы:

Я теперь в летах преклонных,

С поседевшей головой,

Жду я гимнов похоронных,

А душой, как молодой.

Я живу лишь скромной музой,

В ней вся жизнь моя течет,

Без нее мне жизнь обуза —

В мрак земной меня влечет.

На шестом году революции деревенский поэтический гений женился гражданским

браком на Ираиде (мол. религия тут ни при чём). Из-за его поэтических куплетов частенько она его выгоняла в лесную сторожку.

На заводах, где служил Егорыч сторожем, служба его кончилась, и он занял пост пожарного наблюдателя на сельской колокольне. На выпивку пришлось поставить крест, т.к. врач обнаружил у него рак желудка. В уезд на операцию он не поехал, ножа эскулапа испугался.

Отказавшись делать операцию, поэт все ещё проходил ежедневно по Палеху — грустный, одинокий, трезвый. Взбирался на колокольню и ударял палками. И Палех, услышав стук, засыпал спокойно. Отсюда, с колокольни, Балдёнков видел кладбищенскую ограду и думал о смерти:

Гляжу на кущу я берез,

Оградой белой обнесенных.

Смотрю без страха и без слез,

Глубокой мыслью вознесенный.

Все напоминало ему о смерти — и колосившаяся рожь, и поднимающиеся травы на весенних гумнах, и речка Палешка. Бедный гений любовно прощался с природой. Всё больше успокоенной нежности звучало в его стихах…

Часы его были сочтены.

В мастерской Древней живописи собирались художники, любуясь своими работами. Иван Иванович Голиков, хозяин, откопал где-то незаконченную картину Балдёнкова “Кулак“, написанную на иконной доске. Голиков выставил картину в артели на шкафу. Она всем казалась не нарисованной, а вылепленной из разноцветных глин.

Чистый белесовато-розоватоохряный цвет лица, умело оживленного морщинами, сметливые, хваткие глаза, каштановые волосы под кружку и окладистая каштановая борода, косоворотка под жилеткой, — все сделано твердой рукой, добротной краской. Иконописная строгость и параллельная частота линий плодотворно сочетаются с откровенностью житейски-правдивых красок. “Кулак” — единственный, такого кулака больше никто не напишет….

В стихах, написанных умирающим за два часа до смерти, автор “Записок”, бывший в это время в Палех, читает:

Друзья, простите! Перед вами

Теперь уж труп безгласный мой.

Но я — живой — прощаюсь с вами,

Лежа в постели. Я — больной.

Кого обидел — все простите.

Меня уж с вами больше нет.

Еще пока вы здесь гостите,

А я покинул этот свет.

В день смерти поэта стемнело рано, грянул ливень, который не прекращался до следующего дня. Таких ливней давно не было в Палехе. Палешка вышла из берегов.

В день же похорон солнце пробило тучи.

К избушке Бедного гения собрались люди. В том числе и старый большевик Никитич, известный всей губернии. Давно знающий Балдёнкова, он пришёл проводить его до могилы.

Организатором похорон по собственной инициативе он и вызвался.

Встав в центре провожающих запел: “Вы жертвою пали“… У могилы, он же произнёс и речь…

Похоронили поэта, как положено. И помянули…

Вместо эпилога

Самым подходящим к сему, думается, подойдёт черновичок сохранившейся поэмы Бедного Гения.

Мой призыв к прогрессу

Я, как артист, стою на сцене

В родной деревне, где рожден,

Как гладиатор на арене,

Печальной думой возбужден.

Сын девятнадцатого века,

Я изжил трех уже царей,

Три революции в полвека,

Но в нас все вижу дикарей.

Пора б нам выбраться из леса,

Хоть и тяжел нам новый путь —

Идти по эллипсу прогресса

И старый мир с себя стряхнуть.

Остатки жизни доживаю

Я, искалеченный судьбой.

Друзья! Вас к свету призываю!

Все к свету — молодой гурьбой!

 

-

Другие записи этого автора: