Если люди
Не хотят делиться своим, –
Это оттого происходит,
Что люди эти несчастны.
Дух их несчастен.
Моя прапрабабушка Вера родилась в дворянской семье. Я стала искать её первой – по своей смерти в 1943 году от тифа, которым её, со слов родственница, которую я застала, и могла расспросить лично, заразил родной внук, которого она…
Нет, я приношу всем читателям свои глубочайшие и самые беззвучные извинения. Рассказ об истории прапрабабушки Веры ещё впереди, но эта страница в данный момент воспринимает на себя черноту японского линера – не ради самой истории Веры Васильевны, но ради того духа, который промыслительно, – не иначе, ведь кто я, кто я такая, чтобы коснуться её седых волос, – был воспринят мной через вспоможение «хлопчика, что всем помогает»…
Я давно устала от нелепиц и разночтений про то, отчего быть может возможным – сорваться не с места, но чтобы и срывать не пришлось маску с лица родной крови – не нарекать себя помогающим, не чествовать награждённых и не присваивать имён.
Однако, почему же мы начали нашу беседу, – уверяю вас чистосердечно, со всей ответственностью понимая тяжесть и скоротечность вашего времени, – хотя, всё же не могу вспомнить, когда оно – то есть время, что и есть в духе своём эдаком научном, моделированном – производная пространства – было скоротечным, – беседа эта не станет вас утомлять, ведь предложение в лист фотоальбома – не пролог, но почти середина, – а где середина, там и зерница – так вот, начали мы с вами беседу нашу негромогласную с имени Веры Васильевны Соболевой-Фроловской, поскольку её жизненный подвиг напомнил мне об одном из чудес Сергия Радонежского, когда преподобный ещё сам ходил по земле, на которой некоторое время назад задумали возвести «православный Ватикан», – полагаю, что сердце Русской земли…
То, что не удавалось прежде никому, кроме игумена Сергия Радонежского.
Так вот, не иначе, как молитвами Веры Васильевны, что оставила и имя, и искушения быть награждаемой, и жизнь в леболепных стенах – из любви промыслительной и благодатной к псаломщику Василию Фроловскому «из простого народа»…
Так вот, хотелось бы вспомнить слова о простоте православного монаха, старца Паисия, который оставил нам завещание о том, что для духовной жизни нужна простота, где нет простоты – там пустота.
Вера Васильевна полюбила.
С мужем Василием они жили в селе Архангело-Кобылино Арзамасского уезда в доме с сенями, который накануне революции был застрахован женой и матерью пятерых детей на сумму в четыреста рублей «по курсу» на 1916 год…
Страховой выплате не суждено было случится – Российская империя рухнула раньше, чем истёк срок «принятия на страх», обозначенный в квитанции, псаломщик Василий Фроловский стал безмолвствовать даже в памяти своей дочери, Ольги Васильевны, моей прабабушки, что передала мне по рождению фамилию своего отца.
Прапрабабушку Веру мне посчастливилось увидеть на фотографиях, сохранённых ею же самой, и переданных дочери Ольге, в год, когда впервые взяла на руки внука Владимира.
Отрадно для меня, что в лицах наших, профессиональный художник из Сергиева Посада, с которым мы разговорились вначале о «лягушачьей перспективе», через которую зерница-то, как я люблю напоминать, и зрится, — заметил необыкновенное сходство.
В Троице-Сергиевой Лавре, я просила помощи у архимандрита Кирилла (Павлова), дважды за месяц — до стыдного мало, – и состоялась встреча с укреплением в вере, по его чудесным молитвам, милующим всякого…
Отец Кирилл был духовным наставником иеродиакона Алексия, «хлопчика, что всем помогает», — со слов его матери, монахини Серафимо-Дивеевского монастыря, что является четвёртым делом Божией Матери на земле, и избрала Царица Небесная дому своему – Нижегородскую землю, местечко Дивеево, недалече от которого находится и ныне небольшой городок Арзамас, где в 1890 году Вера Васильевна Соболева закончила женскую прогимназию…
Матушка Алексия возносит молитвы за сыновей: за усопшего иеродиакона Алексия и за здравие иеромонаха Никона, что сейчас несёт службу по промыслу Божию на той земле, ради спасения жизней в которой наши ребята – бойцы СВО – совершают поныне подвиг христианской любви – к Родине-матушке, у братьям своим, к их жёнам и детям.
Матушка подарила мне фотографию могилки её усопшего сына, сказала: «горело так ярко, потому что я поставила тридцать три свечи», ровно столько, сколько годков было иеродиакону Алексию, когда он погиб.
Фотография замироточила, и мироточит непрестанно у меня дома, с конца декабря 2024 года.
—
2025
